В психологическом аспекте апостол Павел всегда стремился к предельной искренности мнений, на почве чего даже устроил выяснения с ап. Петром из-за совместного принятия пищи с верующими из неевреев в Антиохии (Гал. 2:11). По этой причине есть смысл вдумчиво отнестись к следующим его словам:
…Я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности — гонитель Церкви Божией, по правде законной — непорочный. (Фил. 3:4-6)
В этом описании он ставит рядом несовместимые атрибуты: непорочность по закону и «гонитель Церкви Божией». Может сложиться впечатление, что жизнь по Торе обязательно должна привести к неприятию Бога и Его собрания (Церкви Божией), то есть христианства, по крайней мере в том виде, как он понимал его тогда (впрочем, других христианств еще не было). Но, изучив терминологию, которой пользовался Павел, можно уверенно сказать, что в данном случае силлогизм решается просто. Речь не идет о Торе, ибо в Торе нигде нет запрета на совместный прием пищи евреев и неевреев. Более того, именно через регулярные попытки проповедовать иудаизм неевреям фарисеи заслужили своеобразную похвалу от Иисуса Христа:
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас. (Матф.23:15)
Проповеднические успехи иудаизма до Христа были достаточно весомыми. Обходя море и сушу, иудеи находили неевреев, которые по тем или иным мотивам привлекались к иудаизму. Ведь в каждой синагоге Малой Азии, куда приходил Павел, всегда находились какие-то неевреи, которые становились частью новоиспеченных христианских общин, или точнее экклесий. Как пример широкого влияния иудаизма на нееврейский мир, можно вспомнить свидетельства историков о распространении наиболее иудейской заповеди — соблюдать Шаббат.
На субботние проповеди в синагогах в странах изгнания приходили и многие иноверцы; поэтому, например, в Греции проповедник в синагоге начинал свою проповедь словами: «Богобоязненные евреи и греки..!»
По словам Филона Александрийского, «Суббота — праздничный день не только для одного города или одной области, но и для всего мира». Иосиф Флавий отмечает: «Нет греческого или варварского города, куда бы не проникли обычаи и ритуалы седьмого дня, дня нашего отдыха» («Против Апиона»).
Со временем не только греки, но и римляне стали посещать по Субботам синагоги, чтобы слушать проповеди евреев. Обычай этот распространился настолько, что в народе появилась популярная шутка: «Куда путь держишь? В какой синагоге тебя можно найти?..» (Ювенал. «Сатиры»).
Иудаизм в Иудее не мог не заметить этих тенденций. Были приняты меры в духе призыва первого трактата Талмуда «Пиркей Авот»:
Судите без спешки, выводите в люди как можно больше учеников и возведите ограду вокруг Торы». (Авот 1:1)
Ради ограды вокруг Торы были приняты постановления, запрещавшие иудеям входить в дом неевреев и участвовать в совместном приеме пищи. Эти запреты мы видим и в тексте Евангелия. В случае исцеления слуги римского сотника (Лк. 7:6) представители синагоги специально упрашивали Иисуса пойти к нему, но сотник проявил необычайное смирение и просил не входить в его дом по еврейскому обычаю. Иисус назвал это смирение верой, которую он не нашел в Израиле.
Иисус пошел с ними. И когда Он недалеко уже был от дома, сотник прислал к Нему друзей сказать Ему: не трудись, Господи! ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой (Лук.7:6).
Везде в евангелиях, где появляется хоть намек на тесный контакт с неевреями в стране Иудеи, мы видим действие запрета на вхождение в дом и совместное вкушение пищи с неевреями, как и в Претории на суде Иисуса никто из евреев не собирался заходить под крышу Пилата…
Этот запрет так сильно запечатлелся в традиции, что уже был не отделим от заповедей Торы, хотя его не было среди них. И для того, чтобы послать ап. Петра все же пообщаться в доме Корнилия с ним и его домашними, Господь дал видение, в котором на образе некошерных животных объяснил Петру, что речь идет о кающихся и принимающих иудейскую веру неевреях.
И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. (Деян. 10:13-15)
Видно, что причиной такого благорасположения Божьего, был в больше степени не «христианский» мотив, а именно отношение Корнилия к иудаизму и его ценностям.
Корнилий!.. Молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом. …Корнилий сотник, муж добродетельный и боящийся Бога, одобряемый всем народом Иудейским… (Деян.10:4, 22)
Важно и то, что в контексте этого откровения видно, что Петр не только не ел некошерной еды, но и соблюдал запрет на общение с неевреями. И только особое откровение должно было помочь Петру и Корнилию встретиться. И начал он с того, что сам пригласил посланных от него к общей трапезе:
Тогда Петр, пригласив их, угостил. А на другой день, встав, пошел с ними, и некоторые из братий Иоппийских пошли с ним. (Деян.10:23)
Таким образом, когда ап. Павел говорит о своей непорочности «по правде законной», речь не идет о Торе, о Законе Божьем, а о древнем постановлении Синедриона, которое в силу авторитетности процедуры, принималось народом на уровне заповеди Божьей.
Как не странно говорить такое об апостоле Павле, но еще многие другие человеческие постановления, бытовавшие в иудаизме тех лет, он называет тем же термином «закон» (νόμος), который также использует по отношению к пророческим заповедям. Был ли он несведущ в этом? Едва ли. Скорее, его мышление отражает обычное для любой ортодоксии положение дел. В ортодоксальных течениях происходит сращивание пророческого слова со словами комментаторов, уполномоченных в разных ситуациях принимать галахические решения, то есть связывать и развязывать «бремена» или т.н. «бремена от Господа».
…Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их… (Матф.23:4)
Если пророк, или священник, или народ скажет: «бремя от Господа», Я накажу того человека и дом его. (Иер. 23:34)
Причем на страницах посланий Павла и в Книге Деяний можно хорошо отследить эволюцию Павлового настроения по этому поводу, но во многих случаях не стоит удивляться, что он называет ортодоксальные человеческие постановления тем же греческим словом, что и Тору Божью.
Как же нам в этом разобраться? Изучать Тору Божью, чтобы знать, чем она отличается от применительных ситуативных нормативов. И по совету всё того же апостола Павла, воспитывать в себе уважение к Слову Божьему.
Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. (Евр.4:12)
Не зря же на картинах его рисуют с обоюдоострым мечом в руках.
